Случаются странные пересечения мест, имён, событий. Невидимый мир главного и сущего. За его гранью начинаются совпадения, встречи, мгновенья, когда это главное и сущее можно ухватить, и быть может оно даже останется ненадолго с тобой, а может отпустит, и уйдёт пронзительность, останется только память о ней.
«До Волчьей долины мы добрались под вечер. Мы следовали не обычным путем и въехали в сад через нижние ворота. Дожди размыли землю в аллеях, и лошади встали: коляска опрокинулась.
Дом, полный смеющихся, поющих, стучащих молотками работников, топился стружкой и освещался огарками свечей; он походил на лесной скит, куда забрели паломники. Радуясь, что в доме нашлись две пригодные для жилья комнаты и что в одной из них для нас накрыли стол, мы поужинали. Наутро, проснувшись от стука молотков и песен строителей, я встретил восход солнца более беззаботно, чем владыка Тюильри.
Я был на седьмом небе; я обувал сабо и шел по грязи сажать деревья, прогуливался по аллеям, снова и снова заглядывал во все укромные уголки, прятался под сенью всех кустов, воображая, чем станет мой парк в будущем, ибо тогда у меня еще было будущее».
Некоторое время спустя мое имение было продано с молотка. Мне тяжело далось расставание с Волчьей долиной: я привязался к деревьям, посаженным и вытянувшимся, можно сказать, на моей памяти».
Франсуа Рене де Шатобриан «Записки с того света»
«Волчий хутор находился в степи, на юге воронежской губернии. Он много значил для нашей семьи, а для нас, детей, являлся воплощением понятия земного рая. Для меня сад был каким-то волшебным царством. Достаточно большой, он давал простор моему воображению и играм.
И сейчас, через семьдесят пять лет, я хорошо все представляю. Мы дома, мы на Волчьем. Весь дом ярко освещен, старый буфетчик Алексей встречает нас на крыльце, вынимает меня сонную из кареты, несет по лестнице. В столовой на накрытом столе пыхтит ярко начищенный самовар, а нас ждет холодный ужин: простокваша, хлеб с медом. Окна открыты настежь, в них льется непрекращающимся потоком пение наших соловьев.
Лето на Волчьем пролетело быстро, без волнений, все мы понимали, что здесь мы отдыхаем последний раз. В газетах мы читали пламенны речи теряющего авторитет Керенского, по телефону случайно узнавали о неудавшемся восстании генерала Корнилова. События разворачивались все стремительнее».
Софья Сергеевна Куломзина «Миры за мирами»
Лола Кретова
Comments